- 4 -
Смерть
в живописи и литературе
Карл Карлович Гампельн по рисунку П. А. Оленина.
«Смерть А. В. Суворова».
1822.
Я стоял у кафедры в библиотеке и разговаривал с женщиной-библиотекарем. на столе лежали мои папки. Внезапно на папку прыгнула кошка, рыжая симпатичная достопримечательность этого уважаемого учреждения. Разговорились о кошачьих глазах. Об их знаменитых вертикальных зрачках. Но ведь такой зрачок бывает и у людей, только… уже мёртвых, вспомнил я.
Лев Мельников. «Женщина-кошка, инопланетяне и Пушкин». «Чудеса и приключения» №12 2011 год.
* * *
Александр Осипович Орловский.
«Император Наполеон I Бонапарт на острове Святой Елены за два месяца до смерти».
1823.
Государственный исторический музей, Москва.
Идея смерти у западных славян слилась с понятием страшной неизвестности о будущей жизни. Отсюда родились все чудовищные представления богов смерти, переделанные позднее христианскими хрониками и народным страхом в богов грозного ада, тождественных с понятием диавола. Так у сербов Смрд и Смертница, у болгар смерть носит имя Мерота, которое встречаем мы и у балтийских славян с привычным прибавлением слова вит – Меровит или Моревит…
Д. Шеппинг. «Мифы славянского язычества». Москва, «ТЕРРА» - «TERRA». 1997 год.
* * *
Ари Шеффер.
«Смерть Гастона де Фуа в битве при Равенне 11 апреля 1512 года».
Около 1824.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
…Всякое явление природы представляется человеку с двух различных сторон его благотворного и зловредного влияния. Если же в вечно возобновляющейся борьбе добра и зла окончательная победа остается всегда доброму началу, то это потому только, что человек, изучая законы природы, убеждается ими, что нет абсолютного зла и что всякое, по-видимому вредное, явление носит в себе зародыш новых благ. Падающий плод своим гниением освобождает к жизни хранимое в нем зерно, а сон и отдых своею безжизненностью возобновляют силы как человека, так и природы.
С подобным убеждением взирал русский человек и на собственную свою смерть, не как на окончательное уничтожение, но видел в ней, напротив, продолжение той же земной жизни, только под другой, простому глазу незримой формой.
Нигде в наших языческих преданиях мы не находим и малейшего намека на представление особенных небесных или подземных жилищ мертвецов. В могиле же продолжают они жить жизнию земною, покровительствовать своим живым потомкам, и непосредственно разделять с ними все радости и заботы земного их существования. Вот почему и духи-покровители семьи и дома: Род, Чур (Щур) и Дедушка Домовой, связаны родственными узами с их живущими потомками и настоящими хозяевами избы. Хозяин нередко употребляется в смысле Домового, так что действительный хозяин является земным представителем покойного его прародителя – Деда или Щура – пращура.
Постоянным жилищем мертвецов почитается могила, отчего и выражения: идти домой, в смысле умереть, домовище, домовина – гроб, иногда и кладбище; так что самое прозвище Домового скорее носит в себе значение загробного, чем покровителя дома, тем более, что в сельском простонародном быту это последнее слово в смысле жилья, неупотребительно, заменяясь выражениями: хата, изба, дым, гнездо или двор. «Уж ты солнце, солнце ясное! ты взойди, взойди с полуночи, ты освети светом радостным все могилушки; чтобы нашим покойничкам не во тьме сидеть, не с бедой горевать, не с тоской вековать. Уж ты месяц, месяц ясный! ты взойди, взойди с вечера, ты освети светом радостным все могилушки, чтобы нашим покойничкам не крушить во тьме своего сердца ретивого, не скорбеть во тьме по свету белому, не проливать во тьме горючих слез».
В степных селениях кладут первый блин на слуховое окно, причем приговаривают: «Честные наши родители! вот для вашей душки!» В Белоруссии на могиле, политой медом и водкою, накрывают кушанье и приветствуют покойных: «Святые родзицели! ходзице к нам хлеба и соли кушать». На Пасху ходят христосоваться с покойными родителями на их могиле, причем в ямку зарывают тут же красные яйца; невесты-сироты ходят на родительские могилы испрашивать благословения покойников на брак.
Наконец у нас на Руси множество особых дней и недель, посвященных народным обычаем на посещение могил; таковы: большая и малая родительские, Радуница, Красная горка, Навий день; таково было и древнейшее значение Масленицы. В такие дни нередко целое семейство, собравшись у родной могилы, совершает на ней свою трапезу, в суеверном убеждении, что и мертвец разделяет её и присутствует невидимым образом между ними. В именины Домового (28 января) ставится для него на ночь на стол каша и всякое угощение с мыслию, что он, когда все в доме заснут, непременно придёт к родственникам справлять свои именины.
Д. Шеппинг. «Мифы славянского язычества». Москва, «ТЕРРА» - «TERRA». 1997 год.
* * *
Карл Фридрих Лессинг.
«Королевская чета, оплакивающая смерть дочери».
1830.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
- Анна Ивановна, не смерть страшна, - сознание бесплодно прожитой жизни томит нас тоской. Вот где нужно утешение человеку, - положив руку ему на холодеющий лоб, сказать: жизнь твоя была скудная, Марья Саввишна, и нечего жалеть о ней, но ты потрудилась, как самая малая мурашка, - безрадостно и хлопотливо тащила свою соломинку. А труды никогда не пропадают даром, все складывается, - дом человеческий растет и широк и высок, и где-то твоя соломинка чего-то подпирает. Детей, внуков ты выходила, вот и вечер твой настал: закрой глаза, усни тихо. Не жалей ни о чем: не ты в твоём убожестве виновата…
Алексей Толстой. «Хмурое утро».
* * *
Эжен Девериа.
«Смерть Жанны д'Арк на костре».
1831.
Эжен Девериа.
«Смерть Жанны д'Арк на костре».
Адольф Менцель.
«Смерть Франца фон Зикингена».
1839.
Берлинский гравюрный кабинет, Берлин.
Карл Павлович Брюллов.
«Смерть Инессы де Кастро».
1834.
Максим Никифорович Воробьёв.
«Дуб, раздробленный молнией. Аллегория на смерть жены художника».
1842.
Адольф Вильям Бугро.
«Равенство перед смертью».
1848.
Музей Орсе, Париж.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
