- 4 -
Николай I
в живописи и литературе
Владимир Дмитриевич Сверчков.
«Портрет императора Николая I».
1856.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Николай Егорович (Георгиевич)? Сверчков.
«Портрет императора Николая I в санях».
1850-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Николай I вообще нередко появлялся на петербургских улицах, и немного было столичных жителей, не знавших его в лицо. Поэт А. Н. Майков прекрасно запечатлел его рыцарственный образ в стихах:
|
Когда по улице в откинутой коляске, Перед беспечною толпою едет он, В походный плащ одет, в солдатской медной каске, Спокойно-грустен, строг, и в думу погружен -- В нем виден каждый миг державный повелитель, И вождь, и судия, России промыслитель, И первый труженник народа своего. |
С возмужанием и развитием государственной силы России, развивались в ней также искусства и литература. Мы уже знаем, какими замечательнейшими зданиями и памятниками обогатился Петербург в царствование Николая I. Не менее обогатились и музеи. Эрмитаж был перестроен и обращен в великолепнейшую галерею изящных искусств, куда поступило много новых приобретений. Важнейшие из них - картины Мурильо и Рубенса, "Мадонна д'Альба" Рафаэля, "Давид с головой Голиафа" Гвидо Рени, "Мария Магдалина" Тициана и другие. В Академии художеств построены галереи для выставок и коллекций. Лучшие произведения русских художников, преимущественно на исторические и военные сюжеты, постоянно покупались для музеев и дворцов; архитекторы, живописцы, ваятели были всегда заняты царскими заказами. При этих благоприятных условиях развились таланты Карла Брюллова, Бруни, Иванова, Айвазовского и других.
Сценическое искусство также пользовалось покровительством Николая I. При нем появились русские драматические произведения, до сих пор остающиеся лучшими в нашей литературе: "Горе от ума" Грибоедова, "Ревизор" и "Женитьба" Гоголя, "Борис Годунов" и другие произведения Пушкина. На сцене появились даровитые артисты -- Каратыгин, Мартынов, Самойлов, госпожа Самойлова. В то же время процветали итальянская опера, балет, французский и немецкий театры. В Большом театре несколько раз в году давались многолюдные маскарады, привлекавшие высшее столичное общество; эти маскарады иногда посещал сам государь. Вообще петербургская жизнь того времени, при дешевизне предметов необходимости и обилии развлечений, представлялась довольно веселой, в особенности в среде достаточных классов.
В. Г. Авсеенко. «История города Санкт-Петербурга в лицах и картинках».
* * *
Шмидт.
«Николай I в зимней повозке на Адмиралтейской площади Петербурга». 1830-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Карл Осипович Брож.
«Император Николай Павлович на улицах Петербурга».
Михаил Александрович Зичи.
«Николай I на строительных работах под Петербургом».
1853.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Автопортрет Николая I.
Эдуард Петрович Гау.
«Виды залов Зимнего дворца. Кабинет императора Николая I».
1860-е.
Константин Андреевич Ухтомский.
«Виды залов Зимнего дворца. (Нижний) кабинет императора Николая I».
Середина XIX века.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
После кончины брата Александра переехал из Аничкина в Зимний дворец и жил здесь в строгом заключении, как под арестом, считая «неприличным показываться публике». Устроил себе кабинет-спальню в библиотеке бывшей половины короля Прусского, комнате, ближайшей к зале Государственного Совета, с которым соединялась она темным коридором.
Расположился, как на бивуаке. Комната была без углов, круглая. Узкая походная кровать неуютно поставлена рядом со стеклянным книжным шкапом; кожаный матрац набит сеном; к такому спартанскому ложу приучила его бабушка. На полу – открытый чемодан с бельем и платьем неразобранным. Единственный предмет роскоши – большое трюмо из красного дерева. У зеркала, на полочках – щетки, гребенки и склянка духов – «Parfum de la Cour» (*Аромат Двора (франц.)); тут же, на особой подставке – ружья, пистолеты, сабли, шпаги и корнет-а-пистон.
Кончив бриться, скинул старенькую шинель, служившую вместо халата, надел генеральский мундир измайловского полка, темно-зеленый, с красным подбоем и золотым шитьем из дубовых листиков.
Стоя перед зеркалом, одевался долго, медленно, тщательно, как молодая красавица на первый бал. Осматривался, оправляя каждую складку; с помощью Адлерберга затягивался, застегивался на все крючочки, петлички, пуговки. В мундире сделался еще длиннее, стройнее, тоньше, с выпяченною грудью, с талией в рюмочку, как молоденький прусский капрал – хоть сейчас на Потсдамский развод.
«Дмитрий Мережковский. «Царство Зверя. 14 декабря».
* * *
Неизвестный гравёр.
Изображение кабинета Николая I в Зимнем дворце.
1855.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Константин Андреевич Ухтомский.
«Угловая гостиная императора Николая I».
Середина XIX века.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
И. И. Шарлемань.
«Виды залов Зимнего дворца. Детская сыновей Николая I или Корабельная».
1856.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Константин Андреевич Ухтомский.
«Виды залов Зимнего дворца. Детская великих княжон Марии, Ольги и Александры, дочерей Николая I».
1837.
Александр Иванович Зауервейд.
«Ахметка, карлик Николая I».
«Северный колосс».
Французская карикатура на Николая I и Крымскую войну.
Василий Фёдорович Тимм.
«Изображение умершего императора Николая I в его кабинете в Зимнем дворце».
1855.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Я склонен думать, что Николай I поступил все же рыцарски, когда, не стерпев стыда поражений, приказал лейб-медику Мандту дать ему порцию яда, от которого и скончался на узкой лежанке, накрытый шинелью рядового солдата. Царь понял крах тех идеалов, которым он поклонялся и всю жизнь следовал. Перед смертью он сказал своему сыну: «Прощай, Сашка… я сдаю тебе под команду Россию в дурном порядке!»
В. Пикуль. «Битва железных канцлеров».
* * *
Владимир Иванович Гау.
«Николай I на смертном одре».
1855.
Карл Карлович Пиратский.
Изображение императора Николая I на смертном одре.
1855.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Шевалье.
Автор рисунка Владимир Иванович Гау.
Изображение императора Николая I на смертном одре.
1855.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Василий Фёдорович Тимм.
«Вынос тела Николая I, Санкт-Петербург». 1855 год.
Василий Семёнович Садовников.
«Открытие памятника Николаю I на Мариинской площади».
Император Николай I любил Петербург, и во многих отношениях наложил на него печать своего личного вкуса. Замечательнейшие постройки его времени носят следы указаний, которые он давал художникам и строителям. Можно сказать, что с его личностью сливался и общий характер Петербурга, превосходно схваченный Пушкиным в его стихах:
|
Люблю тебя, Петра творенье; Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой ее гранит... Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей, Пехотных ратей и коней Однообразную красивость, В их стройно-зыблемом строю Лоскутья сих знамен победных, Сиянье шапок этих медных, Насквозь простреленных в бою; Люблю, военная столица, Твоей твердыни дым и гром, Когда полнощная царица Дарует сына в царский дом, Или победу над врагом Россия снова торжествует, Или, взломав свой синий лед, Нева к морям его несет, И чуя вешни дни, ликует. |
Тесная связь императора Николая I со своей столицей выразилась в личном участии, какое он принимал во многих петербургских событиях. Мы уже знаем о его распоряжениях во время пожара в Зимнем дворце. Такую же заботливость он проявил при страшном пожаре 2 февраля 1836 года в балагане Лемана на Адмиралтейской площади, где тогда сосредоточивались масленичные увеселения. Пожар начался в пятом часу дня, во время представления, на которое собралось зрителей до 400 человек. От лампы, слишком высоко подвешенной за кулисами, загорелись стропила. Тотчас раскрыли все выходные двери, и часть публики благополучно вышла; но затем в толпе произошло смятение, она бросилась в противоположную сторону, началась страшная давка, причем многие были задушены. В это время пламя охватило уже весь балаган, крыша с треском рухнула и накрыла толпу горящими головнями. 126 человек погибли на месте, 10 человек получили тяжкие ушибы и ожоги. По числу жертв это был самый страшный пожар в Петербурге. Император Николай приехал, как только узнал о несчастье, лично распоряжался на пожарище, и оставил его уже после того, как последнее тело было вытащено из-под пылающих обломков. Народная толпа на площади возросла между тем до десятков тысяч, и только присутствие государя поддерживало в ней порядок: она безмолвно расступалась для пропуска пожарных труб и саней с убитыми и ранеными.
Еще важнее была личная распорядительность Николая I во время страшной холеры летом 1831 года. Поветрие это впервые было занесено тогда из восточных губерний в Москву и Петербург. Населением овладели страх и уныние. Жаркие дни и обилие овощей способствовали усилению заразы. Болезнь была почти неведомая, врачебная помощь оказывалась бессильной. Городская чернь, наиболее страдавшая от заразы, с недоверием относилась к принимаемым мерам предосторожности, и волновалась всякими нелепыми слухами. Невежественные люди распускали молву, будто холеру распространяют сами врачи, отравляя народ; другие уверяли, что отраву подбрасывают поляки. Были случаи, что толпа останавливала ни в чем неповинных людей, показавшихся ей подозрительными, и избивала их до смерти. Волнение достигло, наконец, угрожающей степени. Толпа черни, собравшаяся на Сенной площади, разнесла временную холерную больницу; несколько врачей сделались жертвой бессмысленного озлобления. Император Николай I находился в Царском Селе, но узнав о происходящих буйствах, тотчас прибыл в Петербург, и нигде не останавливаясь, проехал на Сенную площадь. Там, встав в коляске, он обратился к толпе со строгими словами, тотчас возвратившими ее к порядку. Чернь падала на колени к ногам государя, моля простить ее заблуждения. Буйство было немедленно прекращено обаянием величавой личности царя. Это историческое событие в жизни Николая I увековечено на барельефе поставленного ему на Исаакиевской площади памятника.
Взыскательный и строгий, император Николай в то же время чтил заслуги верных подданных, к какому бы званию они ни принадлежали. Современники сохранили воспоминание о трогательном случае. Проезжая по мосту через Неву, государь однажды встретил похороны простого солдата. У бедняка не было родных, и гроб его одиноко тащился на роспусках. Государь вышел из саней, и несколько сот шагов провожал тело верного слуги.
В. Г. Авсеенко. «История города Санкт-Петербурга в лицах и картинках».
* * *
Василий Семёнович Садовников.
«Открытие памятника Николаю I».
1857.
Карл Карлович Шульц.
«Вид памятника Николаю I на Исаакиевской площади».
1850-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
«Памятник Николаю I».
Леонтий Николаевич Бенуа.
«Памятник Николаю I на Исаакиевской площади».
1880.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Александр Сергеевич Никольский.
«Памятник Николаю I».
1941.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Михаил Викторович Рундальцов.
«Портрет императора Николая II с портретами-ремарками императоров Александра I и Николая I».
1912.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
/00.jpg)
