- 3 -
Николай I
в живописи и литературе
Василий Тимм.
«Портрет императора Николая I на коне».
1840.
«Множество масок, но нет лица», – сказал о нем кто-то.
«Дмитрий Мережковский. «Царство Зверя. 14 декабря».
* * *
Франц Крюгер.
«Николай I со свитой».
У Николая Павловича было много властности в осанке, в манерах, в характере. Его предшественник был несравненно мягче. Братья не были похожи ни по внешности, ни по взглядам. И воспитание они получили разное. Александр, любимый внук Екатерины, рос около нее, в атмосфере просвещенного абсолютизма, в которую его воспитатель, республиканец Лагарп, вносил свою политическую романтику. Младшие великие князья, Николай и Михаил, росли в Гатчине, в резиденции Павла Петровича. Их воспитателем был немецкий офицер Ламсдорф (впоследствии граф). Павел Петрович, единственный сын Екатерины, страстно любил формы, парады, военные забавы. Все это Николай Павлович от отца унаследовал. Прорывалась в нем, пока он был только великим князем, отцовская грубость, отцовское пренебрежение к фрачникам. В следственном деле о декабристах Рылеев и Пущин названы «гнусного вида люди во фраках».
Николаю Павловичу едва минуло 16 лет, когда Наполеон вторгся в Россию. В походах Александра он, по молодости лет, не участвовал, хотя и умолял державного брата взять его в армию. Только приближаясь к Парижу, вызвал Александр братьев за границу.
Ариадна Тыркова-Вильямс. «Жизнь Пушкина». Том второй. 1824-1837.
* * *
П. С. Иванов.
Автор оригинала Франц Крюгер.
«Император Николай I со свитой».
1835-1839.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Маскарады были любимым развлечением светских людей, включая Николая I, который очень забавлялся, когда его интриговали, когда к нему подходило грациозное и таинственное домино. Если из-под черной полумаски виднелся нежный подбородок, блестели задорные молодые глаза, то Царь был не прочь, как тогда говорили, завязать интрижку. Конечно, под большим секретом.
Ариадна Тыркова-Вильямс. «Жизнь Пушкина». Том второй. 1824-1837.
* * *
А. Швабе.
«Николай I».
1843.
Жуковский этим не ограничился, пошел дальше, пробовал объяснить самому Царю, что Киреевский человек порядочный, за которого он ручается.
– А за тебя кто поручится? – угрюмо ответил Николай.
Жуковский был этими словами так оскорблен, что сказался больным, две недели не давал наследнику уроков. Если Царь не доверял воспитателю своего сына, близкому царской семье, бесконечно ей преданному, можно себе представить, с какой подозрительностью самодержец относился к Пушкину, духовную связь которого с декабристами он никогда не мог забыть.
Ариадна Тыркова-Вильямс. «Жизнь Пушкина». Том второй. 1824-1837.
* * *
Неизвестный художник.
«Николай I, принимающий рапорт генерал-адъютанта князя Алексея Яковлевича Лобанова-Ростовского».
Копия с одноименной картины А. И. Ладюрнера.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Как, верно, помнит читатель (а может быть, уже и не помнит), государь Николай Павлович, входивший в самые микроскопические мелочи жизни, быта и даже облика своих подданных, регламентировал растительность на лице мужчин, строго определяя, кому усов носить не дозволяется, а кому они вменяются в неукоснительную обязанность. Поэтому, например, Пушкин с Жуковским как лица статские не имели права на это воинственное украшение, а Лермонтов, Марлинский, Полежаев и Тарас Шевченко на портретах глядят молодцами-усачами.
Анатолий Брусникин. «Герой иного времени».
* * *
Иван Васильевич Гудовский.
«Портрет императора Николая I».
1844.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
И Александр I, и Николай I всерьез и упорно намеревались освободить крестьян из крепостного состояния, отдавали распоряжения, создавали комиссии, составляли проекты, недвусмысленно выражали свою монаршую волю – но тут и монаршей воли оказалось недостаточно. Сплоченная каста, для которой крестьяне были единственным источником к существованию, не выказывала явного неповиновения, но неуклонно, не мытьем, так катаньем всякий раз проваливала императорские проекты...
Александр Бушков. «Екатерина II: алмазная золушка”.
* * *
И. А. Винберг.
«Портрет императора Николая I (1796-1860)».
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Князь Ф. Н. Голицын, в царствование Екатерины игравший не последнюю роль, написал потом: «Но подобно, как человеческое тело имеет свою юность, зрелость, где все силы его и бодрость находятся в лучшем состоянии, а при старости начнет приходить в слабость; равно и государства, возвышаясь постепенно, находят, наконец, предел и с той точки уже начинают расстраиваться, ослабевать и к падению склоняться. Царствование Екатерины мнится, было высшей степенью славы России. Счастливым я себя поставляю, что жил в ее время и ей служил, и был очевидцем всей величественности и уважения, до которого достигло мое любимое Отечество».
Размышляя над этими строчками, я вдруг понял, что князь был абсолютно прав! Время Екатерины и в самом деле с полным на то правом может считаться самым славным временем России.
Павел I задумал массу серьезных, толковых преобразований, но мало что успел осуществить. Александр I страну, мягко скажем, не возвысил и к благоденствию не привел – и, перед тем как все же разбить Наполеона (совершив абсолютно не нужный России марш аж до Парижа), пережил позор отступления и гибели Москвы в огне. Николай I добился немалых успехов, олицетворяя тот же просвещенный абсолютизм, что и Екатерина – но под конец своего царствования допустил серьезные просчеты, вылившиеся в крымский позор. Александр II и новые территории присоединял, но особой пользы от этого страна не получила (что до Аляски, то ее самым идиотским образом навязали американцам, которые, в общем-то, и не выказывали особого желания покупать, так что пришлось раздать немалые взятки тамошним власть имущим). И войны выигрывал – но потом его неуклюжие дипломаты во главе с бездарностью Горчаковым так и не смогли превратить военные победы в политические выгоды. Царствование Александра III, если по совести, было не более чем консервацией определенного жизненного уклада. Николай II... Об этом ублюдке я писал много и аргументировано, так что возвращаться лишний раз нет совершенно никакой охоты.
Как ни крути, но выходит, что Голицын прав – более славного времени, чем «век золотой Екатерины» уже не было, и я в том отныне убежден целиком и полностью.
Александр Бушков. «Екатерина II: алмазная золушка”.
* * *
Штейн.
Автор оригинала Франц Крюгер.
«Портрет императора Николая I».
XIX век.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Карл Карлович Пиратский.
«Николай I и цесаревич Александр Николаевич».
1847.
«Николай I».
П. С. Смирнов.
«Портрет императора Николая I».
1840-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
«Приезд Николая I с первым поездом Николаевской железной дороги в Москву 19 августа 1851 года. Встреча поезда главнокомандующим путей сообщения».
Константин Яковлевич Афанасьев.
«Портрет императора Николая I».
1852.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Франц Крюгер.
«Портрет Николая I».
1850.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Франц Крюгер.
«Портрет Николая I».
1852.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Егор (Георг) Иванович Ботман.
«Портрет императора Николая I».
1850-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
«Николай I».
Литография.
Богдан Виллеваде.
«Николай I с цесаревичем Александром Николаевичем в мастерской художника в 1854 году».
1884.
Егор (Георг) Иванович Ботман.
«Портрет Николая I».
1855.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Егор (Георг) Иванович Ботман.
«Портрет императора Николая I».
1856.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Егор (Георг) Иванович Ботман.
«Портрет императора Николая I».
1856.
Холера расплывалась по России, с Волги перекинулась на Москву, где въезд и выезд были запрещены. Эпидемия была сильная, напугавшая население и правительство. Вяземский писал из Остафьева Жуковскому: «Я живу под давлением единой, душной неразбиваемой мысли – холера у нас в Москве» (26 сентября 1830 г.).
В народе пошло брожение, местами переходившее в бунт. Врачей и начальство обвиняли в том, что они умышленно морят народ. Правительство стало издавать в Москве особую ведомость, «для сообщения верных сведений, необходимых в настоящее время для пресечения ложных и неосновательных слухов, кои производят безвременный страх и уныние». Редактировать эти ведомости было поручено Погодину. Это было ответственное поручение. Молодой поэт, А. С. Хомяков, писал Погодину: «Даже в 12-ом году не с большим нетерпением ждали газет, чем мы Ваших бюллетеней».
Чтобы поддержать спокойствие и поднять дух населения, Царь 29 сентября неожиданно приехал в Москву. Появление Царя в городе, где свирепствовала эпидемия, с которой тогда совершенно не умели бороться, произвело огромное впечатление. Народ окружал коляску Царя, становился на его пути на колени. Смелость Николая вызвала всеобщее восхищение. Насмешливый Вяземский, далеко не принадлежавший к его поклонникам, записал в дневнике:
«Приезд Николая Павловича в Москву точно прекраснейшая черта. Тут есть не только небоязнь смерти, но есть и вдохновение, и преданность, и какое-то христианское и царское рыцарство. Мы видали царей в сражении. – Это хорошо, – но тут есть военная слава, есть point d'honneur (*Дело чести (фр.).), нося военный мундир и не скидывая его показать себя иногда военным лицом. Здесь нет никакого упоения, нет славолюбия, нет обязанности. Выезд Царя из города, объятого заразою, был бы, напротив, естественным и не подлежал бы осуждению, следовательно приезд Царя в такой город есть точно подвиг героический. Тут уж не близь Царя – близь смерти, а близь народа – близь смерти».
Ариадна Тыркова-Вильямс. «Жизнь Пушкина». Том второй. 1824-1837.
* * *
Михаил Александрович Зичи.
«Портрет Николая I».
Серия портретов шефов и командиров Лейб-гвардии Гусарского полка, исполненная к 50-летнему юбилею Александра II как шефа полка.
1868.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Франсуа Жакоб.
«Портрет Николая I».
1840-1850-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
«Портрет Николая I в походной шинели Лейб-гвардии Конного полка».
1854.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
/00.jpg)
