- 5 -
Женщина
в живописи и литературе.
Лоуренс Альма-Тадема.
«Галло-римские женщины».
Если бы кто-то взялся изучать положение женщины в римском обществе по римским законам, он бы ужаснулся. По этим законам женщина пикнуть не могла без разрешения мужа. Прямо как у греков! У тех женщина была в промежуточном положении — между рабом и свободным человеком. Таковой она должна была быть и у римлян, но…
Но здесь железные римские законы почему-то отчаянно буксовали. Де-факто римлянки находились в совсем ином положении, нежели гречанки. Конечно, по вполне естественным причинам, они не обладали правом голоса. Зато и не воевали. И не пахали… Можно сказать по-другому: женщины не воевали и не пахали, и поэтому не обладали правом голоса. Логично, если судьбы страны определяет тот, кто за нее погибает, а не тот, кто варит кашу в горшке (подробнее об этом см. в моей книге «Конец феминизма, или Чем женщина отличается от человека». — А. Н.).
И все-таки, не имея власти юридической, римские женщины играли в римском обществе очень заметную роль. И эта особенность отпечаталась и позже проявилась в той цивилизации, которую мы называем Западной.
Столь исключительное (на фоне прочих стран) положение римских женщин, возможно, определялось архитектурой римских домов. В римских домах не было гинекеев, то есть отдельных помещений в задней части дома специально для женщин, как у греков. Римские женщины не жили в отдельных гаремах, как на востоке, или в уединенных теремах и светелках для девиц, как на Руси. Римский дом совсем другой: его центроосновой был атриум — нечто похожее на внутренний дворик, зал вокруг маленького бассейна, куда стекала дождевая вода из светового проема в крыше. Атриум — это как бы маленький домашний Форум, вокруг которого концентрировалась жизнь семьи. Такой дом просто конструктивно не предполагает слишком сильного разделения членов семьи.
Римская женщина не была изолирована от общественной жизни, она появлялась с мужем на пирах, гуляниях, на представлении в амфитеатре… Женщин сажали на почетные места, их уважали, даже консул, идя по улице, уступал женщине дорогу. Случалось, римские жены поколачивали своих мужей, чего и представить себе невозможно на Востоке. «Везде мужи управляют мужами, а мы, которые управляем всеми мужами, находимся под управлением наших жен», — саркастически восклицал Катон.
Ах, эти римские женщины! Прямой нос, темные глаза, гордый поворот головы, завиток волос на изгибе шеи… Боевые подруги — вот кем они были по своему статусу. «Особенно замечательно, — пишет историк Поль Гиро, — что среди героинь древнего Рима, в противоположность Греции, не было ни одной куртизанки; все это чистые девушки, верные жены, преданные своему долгу матери… Римляне поняли, что семейные добродетели так же необходимы для существования государства, как доблесть…»
Это позже, перед самым закатом империи, римские матроны пустятся во все тяжкие, а тогда, на переломе времен, они вполне разделяли убеждения Сенеки в том, что для женщин «разврат не просто порок, а нечто чудовищное».
Напрямую римские женщины в политике не участвовали, но опосредованно… Тот же самый Сенека был обязан высокой должностью хлопотам своей тетки — она возглавила его избирательную кампанию.
«Дело дошло до того, — продолжает Гиро, — что однажды в сенате поставлен был на обсуждение вопрос, можно ли позволять правителям провинций брать с собой жен. Один суровый сенатор — Цецина Север — горько жаловался на всевозможные злоупотребления, причиной которых были женщины, и заявил… что женщины царствуют в семье, в суде и в войсках. Резкость Цецины не нашла, впрочем, сочувствия и, хотя обычно сенат не упускал случая восхвалять прошлое, но на этот раз большинство было того мнения, что… очень хорошо сделали, смягчив суровость вредных законов (против женщин. — А Н.), и проконсулам была оставлена свобода брать с собой свои семейства. Все, однако, должны были признать, что… не было ни одного обвинения в лихоимстве, в котором не была бы замешана жена правителя, и все провинциальные интриганы обращались к ней, и она вмешивалась в дела и решала их… бывали женщины, которые на коне около своего мужа присутствовали при учении, производили смотр и даже обращались к войскам с речью. Некоторые из них приобретали популярность в легионах, и не раз солдаты и офицеры скидывались, чтобы поставить статую жене своего командира… Такой независимостью женщины пользовались вследствие вошедшей в обычай снисходительности по отношению к ним, а не на основании каких-нибудь правил. Гражданские законы совершенно этому противоречили, философия относилась к этому не менее сурово».
Да, все так, законы были суровы. Но римляне любили своих женщин больше, чем законы…
Брак римлянина и римлянки был вполне равноправным союзом. Он считался господином, она — госпожой. На супружескую жизнь смотрели вполне современно: супруги должны вместе пройти по жизни и в горе, и в радости. «Я вышла за тебя замуж, — говорит, по свидетельству Плутарха, Порция своему мужу Бруту, — не только чтобы спать и есть с тобой, как гетера, но чтобы делить с тобой и радость, и горе».
Развод был редким явлением. Скажем, когда римский полководец Эмилий Павел задумал развестись, друзья хором отговаривали его от этого неблагоразумного поступка. Эмилий ничего не отвечал, лишь молчал угрюмо. А мог бы ответить, как один из героев Плутарха: «Некий римлянин, разводясь с женой и слыша порицания друзей, которые твердили ему: «Разве она не целомудренна? Или не хороша собой? Или бесплодна?» — выставил вперед ногу, обутую в башмак… и сказал: «Разве он не хорош? Или стоптан? Но кто из вас знает, в каком месте он жмет мне ногу?».
В Риме процветали даже женские организации, которые играли определенную роль в общественной жизни, вмешиваясь в дела муниципий, — вот сколь далеко продвинулась эмансипация в этой древней цивилизации!..
Александр Никонов. «Судьба цивилизатора».
* * *
Адольф Менцель.
«Спящая женщина».
1840-1850.
Музей Берггрюна, Берлин.
Адольф Менцель.
«Последнее. Ювелир, проверяющий кольцо бедной женщины».
1895.
Берлинский гравюрный кабинет, Берлин.
Адольф Менцель.
«Молодая женщина с ребёнком».
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Богинею женского плодородия у северо-западных славян считалась Жива – Цица; у вендов – Цицара; у поляков – Дзидзилия; наконец у русских по Кайсарову и Чулкову, - Дидилия, считаемая, напротив другими мифологами богинею бесплодия. Этому божеству поклонялись все бесплодные и беременные женщины: оно покровительствовало свободному развитию зародыша и благополучным родам.
Сюда же принадлежат, вероятно, и сербские Додола, Дода, Донда, и это тем более можно предположить, что значение этих слов, по производству на других языках, указывает назначение их, как богинь женского плодородия…
Мы уже выше сказали, что Цица была богинею женского плодородия. Этому божеству в первую эпоху нашего мифа соответствовало понятие чешской Бабы, которое, в собирательном значении лесных и полевых духов, крадущих грудных младенцев, еще доныне существует по преданиям в Богемии. Баба на всех славянских наречиях выражает старую, замужнюю и, следовательно, опытную женщину-бабушку. В сельском быту бабушка или старая опытная женщина до сих пор исполняет у молодых родильниц должность повивальной бабки; посему легко предположить, что это имя перешло в язычестве и на духов или божеств, помощи которых человек приписывал благополучные роды. Это подтверждает самое поверие богемцев, что злые бабы крадут грудных детей. Таким образом объясняется, быть может, русское божество золотой бабы, которой кумир находился, по сказанию иностранных писателей, в стране Обдорской, при устье реки Оби. Она держала одного мальчика на руках, а другого, называемого жителями тех мест ее внуком, вела за руку.
Д. Шеппинг. «Мифы славянского язычества». Москва, «ТЕРРА» - «TERRA». 1997 год.
* * *
Натан Исаевич Альтман.
«Женщина с собакой».
Андрей Петрович Рябушкин.
«Русские женщины XVII столетия в церкви».
1899.
Вкратце, касаясь опосля сего многонесчастливых жен иоанновых, скажу вообще о положении женщин в то время. Бедные, они не смели и носа показывать на улицу, опасаясь спесивых приставал. Они являлись затворницами, даже в церковь почти не ходили, пряли и шили, держа для забавы лишь только качели. Они были незлобивы настолько, что когда назревала нужда сварить щи, не умели самолично пустить куренка в ощип – сравните с головорезами и палачами иоанновыми! – они выходили к воротам и просили первого встречного свернуть бедной птице голову. Жених не сватался, да порой и вообще и не видел невесты, только лишь отец сам по себе выбирал зятя, там папы и мамы как-то уговаривались, а суженые так до свадьбы и не виделись вовсе. Еще жена россиянина не могла быть уверена в любови супруга своего, когда б не ощущала на себе ежедневно гематом от соприкосновений с треххвосткою или попросту дланью супруга милосердного своего. Современники объясняли этакое варварство традициями времен батыева ига, но духовный наставник малолетнего Иоанна протопоп Сильвестр снисходительно поучал: «Жена добра и страдолюбива и молчалива – венец есть мужу своему… И увидит муж, что непорядливо у жены… И за ослушание… снять рубашку и плетию вежливенько бити, за руки держа, по вине смотря, да, побив, и примолвити». (То бишь приласкать, цитируется по «Домострою»).
Андрей Петров. «Грозный муж». «Неделя» №35 1993 год.
* * *
Леонар Дефранс.
«Драка женщин».
Вторя половина XVIII века.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
✫ «Wo-men» – ненадёжный человек, – предатель, это один из вариантов перевода на основе староанглийского языка, смысл других переводов не лучше. Посмотрите на работу со словом. «Wo!» – тпру! (кричат коню англичане, – стоп), отсюда «women», – остановленный человек (женщина, остановившая человека, – в большом смысле). Также «women» означает женственный мужчина, – трусливый («баба»). «Wobbler» – не надёжный человек, – предатель (говорят с лёгким сомнением). «Wobble» означает идти, качаясь, вихляя (например, нижней частью туловища). «Woe» – горе, скорбь, несчастье (несчастье почему-то в шутливой форме, – ничего себе шуточка!). «Womb» означает мрак, недра или матку женщины. «Won» – победил (ла), отсюда «women», – победившая человека (женщина). Ну и имя богини (бога), пишется со знакомым нам корнем: «Woden» – Один (правильней «Одна» – одинокая) и т. д. ✫
В. Пятибрат. «Глубинная книга».
* * *
Эжен-Эммануэль Амори-Дюваль.
«Женщина из Сен-Жан-де-Люз».
В четырнадцать лет на уроке Закона Божия Вареньке Суворовой пришла в голову неопровержимая в своей очевидности мысль — как только раньше никто не догадался. Если Бог сотворил Адама сначала, а Еву потом, то это свидетельствует вовсе не о том, что мужчины главнее, а о том, что женщины совершенней. Мужчина — пробный образец человека, эскиз, в то время как женщина — окончательно утвержденный вариант, исправленный и дополненный.
Борис Акунин. «Турецкий гамбит».
* * *
«Женщина с розой»
Иран. Первая четверть XIX века.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Эжен Делакруа.
«Алжирские женщины».
1833-1834.
Лувр, Париж.
А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.
Матфея V, 28.
* * *
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
