Как часто мы слышим: «Быт заел!» Под этим выражением обычно понимают совокупность разных мелочей, зачастую досадных, которыми приходиться заниматься. А между прочим, само слово «быт» происходит от слова «бытие», что значит – жизнь. И каждая мелочь быта – неотъемлемое слагаемое жизни.
Всегда интересно и полезно обратиться к прошлому своего народа. Как жили наши предки лет 300-400 назад, какие у них были обычаи, нравы, как они говорили, как одевались, какой была тогда наша Москва?
«Вид Кремля XVII века».
Гравюра из «Путешествия» А. Олеария.
XVII век.
«Царствующий град» в XVI-XVII веках по своим размерам превосходил многие европейские города, население его составляло около 200 тысяч человек. «Москва» - прекрасный и большой главный город Московии… Это сильный город», - писал австрийский дипломат Николай Варкович. Действительно, город имел, кроме Кремля, три линии крепостных сооружений: Китай-город, Белый город и Скородом.
«Стена Китай-города в Москве».
1535-1538.
Реконструкция. Фрагмент.
Каменная крепость Китай-город сооружена в 30-е годы XVI века, она опоясывала Великий посад, примыкая к Кремлю с востока. Сначала на ее месте было построено обычное деревянное укрепление, представляющее плетень из тонких прутьев, засыпанных землей. От связки таких прутьев, называвшихся «кита», и произошло, видимо, название новой крепости – Китай-город.
Аполлинарий Михайлович Васнецов.
«На крестце в Китай-городе. Начало XVII века».
Акварель.
1902.
Государственный Исторический музей.
Главной достопримечательностью в Китае были торговые ряды с каменными лавками и амбарами, располагавшимися на Красной площади. Здесь шла бойкая и шумная торговля, особенно по праздничным дням. Купить, действительно можно было все. Недаром одно из пожеланий богатства и благополучия звучало тогда так: «Что в Москве на торгу – то бы у тебя в дому».
Территория, находившаяся за торговыми рядами, называлась с XVI века Зарядьем. Москвичи, стараясь надежно защитить свой город, возвели еще одно укрепление из белого камня и кирпича – Белый город, который проходит по современному Бульварному кольцу.
Назывался он «белым» потому, что все стены были «бело-набело» выштукатурены. Затем построили деревянно-земляную крепость, тянувшуюся по линии современного Садового кольца. С внешней ее стороны вырыли ров. Новая крепость, построенная всего за один год, получила название Скородом.
Аполлинарий Михайлович Васнецов.
«Красная площадь во второй половине XVII века».
1925.
Масло.
Музей истории и реконструкции Москвы.
Таким образом, Московский Кремль лежал за тремя линиями обороны «так же надежно, как сердце в теле». До наших дней сохранился первый план Москвы XVI – начала XVII века, так называемый «Петров чертеж», потому что был найден в бумагах Петра I. На нем можно рассмотреть отдельные здания, их архитектуру, избы посадских людей, боярские и монастырские подворья с высокими каменными палатами, узкие кривые улицы.
Современный человек, попавший на московскую улицу лет 300 назад (особенно в ранний осенний или зимний вечер), был бы немного удивлен. Улицы пустынны и погружены в темноту. Глухие стены отделяли дома от улиц. Крепкие частоколы из еловых и дубовых бревен прерывались или запертыми воротами, или глухими без окон стенами. Темнота, как говорится, хоть глаз выколи, и без фонаря опасно ходить: можно попасть в грязь или завязнуть в сугробе, а то и подвергнуться внезапному нападению грабителей. И если такое случалось, то надо было кричать «караул!». Так звали на помощь стражу, которая стерегла покой города.
«Московская улица конца XVI - начала XVII века».
Гравюра из «Путешествия» А. Олеария.
XVII век.
Каждый горожанин, богатый или бедный, старался иметь в городе свою усадьбу или двор, как ее тогда называли. Эта усадьба была замкнутым мирком, как и натуральное хозяйство того времени. Внутри двора располагались жилые и хозяйственные постройки. В основном они были срублены из толстых бревен. Каменные дома возводили только очень богатые люди, однако верхние этажи все равно делали из дерева, потому что в деревянном доме теплее и суше. Иностранцы писали, что русские всех сословий решительно предпочитают деревянное жилье, так как каменные дома «нездоровы для жилья». Каменная часть дома называлась «жилой», но «непокоевой», а деревянная – «покоевой», где отдыхали, спали.
Перед барским домом был «чистый», вымощенный двор, на который и вели с улицы ворота. Позади дома – задний двор – хозяйственный. Сюда выходили конюшни и помещения для скота, а также людские избы, где жила дворня. Конечно, здесь были огород и сад. Вообще до конца XVII века сады не отделялись от огорода, а овощами в старину называли и фрукты. «Домострой», к примеру, рекомендует яблони сажать на определенном расстоянии, «другим овощам не мешая». В садах сажали фруктовые деревья: Груши, сливы, вишни, ягодные кусты. На грядках выращивали капусту, морковь, свеклу, горох, лук, огурцы, тыкву, дыню. Не было только картофеля. Возможно, что его заменяла репа, ее ели в различных видах. Обыденность этого блюда нашла отражение в известном выражении: «проще пареной репы».
Земля для сада большей частью бралась с мостовых московских улиц, которые изобиловали грязью и поставляли отличный чернозем. Мощеных улиц в XVII веке было много и не только в центре, но и на окраинах. Первые же деревянные мостовые появились уже в XI веке, они были обнаружены в Кремле. Большую мостовую улицу в XV-XVI веках обнаружили археологи в Зарядье.
Андрей Петрович Рябушкин.
«Московская улица XVII века в праздничный день».
1895.
Масло.
Государственный Русский музей.
Устройство мостовых было такое: вдоль улицы клали бревна-лаги, на верх лаг – затесанные плоско сверху бревна или плахи, поверх них иногда нибивали снова в продольном направлении тонкие бревна или жерди, которые удерживали концы плах. Англичанин Флетчер писал, что в Москве «на улицах вместо мостовых лежат обтесанные сосновые деревья».
За состоянием мостовых следили владельцы близлежащих усадеб, независимо от их ранга. Однако московские улицы были очень грязными. В 1690 году была такая «великая грязь», что помешала крестному ходу, а в 1665-м из-за грязи царь Алексей Михайлович не смог проехать из Кремля на богомолье в Китай-город. Лишь с конца XVII века началось сооружение каменных мостовых.
Более трех столетий бьют часы на Спасской башне. Раньше такие часы были установлены на Троицкой и Тайницкой башнях. Отбивали они каждый час, вот откуда выражение: «ждать битый час». Употребление карманных или «зепных» часов было весьма незначительно как из-за дороговизны, так и потому, что они не соответствовали русскому разделению времени. Счет часов у наших предков был византийский: сутки делились на дневные и ночные часы. С восходом солнца начинался день и бил первый час, а с закатом солнца начиналась ночь и первый час ночи. Количество часов дневных и ночных менялось в зависимости от времени года: в начале декабря было 7 часов дневных и 17 часов ночных, а в июне – 17 часов дневных и 7 часов ночных.
«Часы карманные западноевропейской работы».
XVII век.
Во время раскопок около Кремля однажды была обнаружена сгоревшая усадьба: большой дом, хозяйственные постройки и баня. Удалось установить не только имя владельца усадьбы, но и время пожара.
«Усадьба крупного московского феодала в Зарядье».
XVI век.
Реконструкция. Фрагмент.
В углу бани, за печью, нашли маленькую костяную печать, ее носили на шее, рядом с крестом. На ней была вырезана фигурка воина со щитом и копьем в руках, а по краю – надпись: «Печать Ивана Каровы». Выяснилось по документам, что этот участок земли принадлежал знатному московскому боярину Ивану Юрьевичу Патрикееву. Весьма возможно, что этот боярин носил мало благозвучное прозвище «Корова». Это, впрочем, не было редкостью, ведь среди современников «Коровы» встречались знатные люди, носившие прозвища (Кобыла, Кошка, Шеремет).
Хозяин усадьбы, вероятно, мылся в бане, когда случился пожар, и, торопясь выбраться оттуда, наскоро одеваясь, забыл надеть на шею печать. Который же был тогда час? Московский летописец подробно описал этот пожар: «… в 2 час нощи – загорелся посад на Москве, у Николы Мокрово, и много дворов бесчислено згоре». По нашему – было 8 часов 35 минут вечера, время самое подходящее для баньки.
В старину часто делали часы с «перечасьем» или музыкой. Такие часы были установлены на Спасской башне. Стрелок у них не имелось, а оборачивался сам циферблат, наверху неподвижно закреплено солнце с лучом в виде стрелки. Этот луч и показывал час на вращающемся круге с изображением цифр. По указу Петра I в 1705 году спасские часы переделали на немецкий лад, то есть на 12 часов.
В спальной комнате богатых москвичей можно увидеть часы с будильником, украшенные разными фигурками.
Одним из увлечений царя Михаила Федоровича были часы, которыми он заставил все комнаты: стенные, каминные и даже самые редкие – карманные. Царь неустанно заводил их, наслаждаясь боем, любуясь разными ухищрениями механизмов.
Большим охотником до часов был также боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Сохранилось описание его комнат: «На стенах висели изображения святых немецкой живописи, но всего любопытнее были разные часы, с различным исчислением времени». Из имения князей Голицыных в 1690 году отписано в казну 15 часов, в том числе: «часы столовые боевые ц. 70 р., часы гирные ц. 30 р., часы немчин на коне ц. 5 р.». Сравним: за 4 рубля 50 копеек покупали военный доспех, шлем – за 1 рубль, саблю – за 3-4 рубля, так что часы стоили очень дорого.
Вставали русские люди очень рано. Государь обычно часа в четыре утра. Одевшись и умывшись, молился. Окончив утреннюю молитву, он посылал ближнего боярина к царице спросить о здоровье, как почивала, а затем сам ходил с ней здороваться. После этого они вместе слушали заутреню и раннюю обедню в одной из дворцовых церквей.
Между тем во дворец собирались бояре, окольничьи и другие высшие придворные чины «ударить челом государю». Им тоже приказывалось вставать рано. Часу в девятом государь в сопровождении собравшихся бояр отправлялся к поздней обедне. После обедни он занимался в «комнате» делами. Если дело было важное и нужно было посоветоваться с опытными людьми, то он созывал «думных» людей; подобное собрание называлось «сидением великого государя с боярами о делах». Царь велел им «помысля, дать к делу способ». Дьяки записывали приговор, прибавляя слова: «Государь указал, а бояре приговорили».
Заседание Думы заканчивалось около 12 часов дня. Бояре, ударив челом государю, разъезжались на обед.
После обеда все ложились отдыхать и почивать часа три. К вечеру снова собирались во дворец и шли к вечерне. После нее иногда заседала Дума, но большей частью вечернее время проводили в кругу семьи. Занимались чтением духовно-назидательных и исторических книг. Слушали рассказы бывалых людей о далеких землях, об иноземных обычаях и особенно о старине. К любимым развлечениям царей и бояр нужно отнести шахматы, в них играли почти каждый день. После «вечернего кушанья» обычно молились около четверти часа, а затем отправлялись почивать.
Если бы наш современник попал во дворец или в дом богатого москвича XVII века, то был поражен красотою, узорочностью и разноцветием убранства. Все, что служило украшением хором или составляло их необходимую отделку, называлось вообще нарядом. Внутри помещений потолки расписывались или обивались материей (отсюда слово – «обои»). Обычно это было цветное сукно, холст, в очень богатых домах – золотые ткани, тисненые кожи. Двери также обивали. На лавках – суконные полавочники, которые изумляли своей пестротой: середина была, например, красного цвета, а края – голубого, или зеленого, или желтого. Нередко шили полавочники и из бархата. Для комнаты царевича Алексея – сына царя Алексея Михайловича – были скроены полавочники: «середина – бархат двоеличный по рудожелтой земле, по нем травы шелк голубой».
Полы, или, по-древнему, «мост», обыкновенно настилали досками или мостили дубовым кирпичом – квадратными дубовыми брусьями от 6 до 8 вершков шириной (около 30 см). Такой паркет расписывали красками в «шахмат» (например, зеленой, черной или «под мрамор»).
С самого древнего времени и до начала XVIII века обычной мебелью в русских домах были столы, лавки да сундуки, и только их наряд позволял отличить жилище богатого человека от бедного.
Среди украшений дома полагалось иметь портрет хозяина и хозяйки. Например, во дворце князя В. В. Голицына была его «персона на полотне».
В комнатах обязательно висели клетки с птицами, в числе которых первое место принадлежало попугаю. С этой птицей московский двор познакомился, может быть, в первый раз в 1490 году, когда посол римского короля Максимилиана Делатор, представляясь великой княгине Софье Фоминичне, подал ей птицу «папагал да сукно серо». С тех пор «папагал» стал называться попугаем и сделался постоянным обитателем не только царских, но боярских и княжеских хором. Сначала птиц завозили иноземные послы и купцы, а потом их покупали в Охотном ряду вместе с другими заморскими птицами, например канарейками, которых любили за голосистые песни. Канареек покупали по 6, 8 рублей за штуку, цена очень значительная по тому времени.
В каждом доме на почетном месте «в красном углу» имелись образы святых, нарисованные или литые, и «когда один приходит к другому, то, войдя в жилище, он тотчас обнажает голову и оглядывается кругом, ища, где образ» - так описал австрийский посол Сигизмунд Герберштейн древний русский обычай: сначала гостю креститься на образ, а затем уже приветствовать хозяина.
Как и сейчас, при встрече говорили: «Здравствуйте!» - что означало пожелание здоровья, долгих лет жизни, а при расставании говорили: «Прощайте!» - просили прощения за то, что не так сделано.
До XVII века все население государства Московского не различалось так резко ни в образе жизни, ни в обычаях. Основной целью было жить так, как жили отцы, деды и прадеды, по старине. И если прапрадедовский кафтан переходил к праправнуку, не изменяя покроя, то тем более неизменны были общий склад жизни и быта.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: